Читать онлайн «Владимир Святой [3-е издание]». Страница 51

В русской исторической литературе крещение (или крещения) Руси IX века обычно связывают с именем киевского князя Аскольда. Но если говорить строго, то для утверждения о христианстве Аскольда у нас недостаточно данных. Дело в том, что до сих пор остается не до конца ясным, какие именно русы напали в 860 году на Константинополь и, соответственно, какие именно русы приняли крещение несколькими годами позже. Литература по этому вопросу огромна{165}. Часть авторов однозначно связывает нападение русов с Киевом и киевскими князьями; другие — с так называемой Причерноморской Русью, существовавшей предположительно в восточном Крыму и Тамани[32].{166}

В самом Киеве никаких преданий об этом событии, по-видимому, не сохранилось. Рассказ «Повести временных лет» (помещенный под 6374-м, то есть 866 годом), полностью основан на византийских письменных источниках — «летописаньи греческом», то есть на Хронике так называемого Продолжателя Георгия Монаха (Георгия Амартола). Имена предводителей похода — киевских князей Аскольда и Дира — впервые появляются, по-видимому, в русском переводе «Хроники Георгия Амартола» (XI век), причем явно искусственно присоединены здесь к греческому тексту и сами по себе не могут свидетельствовать об их действительном участии в этом военном предприятии (тем более что Аскольд и Дир вряд ли были современниками). Сведения же о крещении Аскольда появляются в русских источниках лишь с XVI века — в Никоновской летописи и тесно связанной с ней западнорусской редакции Русского Хронографа. Но и здесь рассказ целиком заимствован из греческих хроник, а имя князя Аскольда явилось результатом исторических разысканий средневековых русских книжников.

Кое-какие сведения мы имеем относительно распространения христианства среди русов в Крыму. В самом конце 860-го или в начале 861 года знаменитый впоследствии просветитель славян Константин (в иночестве Кирилл) Философ, находясь со своим братом Мефодием в греческом городе Херсонесе в Крыму, обнаружил там «Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами»{167}. Напомню, что это происходило всего через несколько месяцев после нашествия русов на Константинополь, и это совпадение вряд ли можно признать случайным.

Пути знакомства Руси с христианством были различными. Об одном из них сообщает, например, арабский географ IX века Ибн Хордадбех, автор известной в мусульманском мире «Книги путей и стран» (первая редакция — 842 год). По его словам, купцы «ар-Рус» (то есть русы) во время своих путешествий иногда «утверждают, что они христиане, и платят подушную подать (джизию)»{168}. Смысл сообщения ясен: русы выдавали себя за христиан для того, чтобы пользоваться налоговыми льготами, установленными для этой категории купцов. Надо полагать, что такое «полухристианство» оборачивалось для кого-то искренним приобщением к новой вере.

Но были еще, конечно, и переселенцы на Русь из других, в том числе и затронутых христианством, стран, и просто пленники-христиане. (Вспомним, что Русь воевала в Крыму, в Болгарии и Византии; вспомним о пленных гречанках, чехинях и болгарынях, попадавших в гаремы русских князей и, наверное, других представителей киевской знати.) Были и люди, вернувшиеся на Русь после длительного пребывания в странах христианского мира, в том числе и побывавшие там в плену; были, наконец, и гости — купцы и послы — из христианских стран.

Не стоит забывать, что уже при Игоре в состав Киевского государства вошла Тьмуторокань — город, в котором проживало немало христиан и в котором с VIII века существовала епископия под юрисдикцией Константинопольского патриархата.

Первые достоверные известия о христианах в самом Киеве относятся к 40-м годам X века, времени княжения Игоря Старого. Существовавшая при Игоре киевская христианская община была уже весьма значительной. В Киеве имелась соборная церковь Святого Ильи; киевские христиане входили в состав княжеской дружины. При заключении договора с греками они приносили клятву по христианскому закону и, очевидно, пользовались теми же правами, что и язычники-русы.

Как мы помним, вдова князя Игоря княгиня Ольга сама сделалась христианкой. Во время ее путешествия в Константинополь летом — осенью 957 года ее сопровождал священник, некий Григорий. В начале 60-х годов на Руси побывали епископ и священники из Германии.

В последующие века жесткого противостояния Рима и Константинополя обе столицы христианского мира доказывали свой приоритет в деле христианского просвещения Руси. Но в X веке раскол между Восточной и Западной церквями еще не произошел окончательно. Более того, Рим и Константинополь вовсе не являлись единственными центрами христианской проповеди для Руси.

Киевская Русь была в то время лишь частью обширного славянского мира, пока еще относительно единого для всех земель, где проживали славяне. Соседние и наиболее близкие к Руси славянские народы — болгары, чехи, поляки — к тому времени уже сделались христианами. То, что чехи или поляки находились под юрисдикцией римского папы, а болгары — константинопольского патриарха, не имело особого значения. Крещеных славян объединяло восприятие христианства как единого учения. Это восприятие было присуще уже святым Кириллу и Мефодию, первоучителям славян, которые пользовались покровительством как византийского, так и римского престолов. Славянская миссия Кирилла и Мефодия как бы заново объединяла христианский мир.

Говоря о начальных этапах русского христианства, стоит обратить внимание на такой удивительный факт: основная, так сказать, коренная лексика русского церковного языка вовсе не восходит к языку греческому, но скорее к латинскому. Мы говорим «церковь», а не «базилика», «поп», а не «пресвитер» или «иерей»; к латинскому или немецкому языкам восходят такие слова, как «крест», «крещение», «алтарь» и другие. Все эти слова — общеславянские, а не исключительно русские. И они свидетельствуют о том, что Русь приобщалась к христианству вместе со всем славянским миром и в первую очередь — через его посредничество.

Киевскую Русь очень многое связывало с соседними славянскими странами. И главное, конечно, — язык, в X веке еще общий в основном и для болгар, и для сербов, и для поляков, и для русских. В «Повести временных лет» под 6406 (898?) годом помещено «Сказание о грамоте славянской». Его пронизывает мысль о единстве всех славян между собой, и в том числе славян и Руси. «Апостол Павел доходил до моравов и учил там, — рассказывает летописец. — Вот почему он учитель славян. От славянского языка и мы, Русь. Поэтому и нам, Руси, учитель есть Павел… А славянский язык и русский един есть»{169}.